Допрос Чубайса в суде опубликован: http://www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavt ... 06/42.html "Настал момент истины — судья любезно пригласил Чубайса к трибуне. Пока он шёл, судебный пристав мобильным телефоном сфотографировал его. Щелчок едва слышен, но и от этого слабого звука Чубайс испуганно пригнулся, вжав голову в плечи.
Пресса лучше других оказалась подготовленной к судьбоносному заседанию суда, заполучив плёнки с записями показаний "потерпевшего". От журналистов они попали ко мне, и я не собираюсь таить их от общественности. Раз уж главный приватизатор России объявил, что мой сын в него "стрелял", я готова вопреки закрытости судебных слушаний сделать достоянием гласности показания г-на Чубайса о том, КАК мой сын вместе с остальными подсудимыми стрелял в Чубайса, чтоб стало очевидным, на основе КАКИХ материалов за закрытыми дверями суда стряпается дело "покушения на Чубайса".
Вот расшифровка плёнки с выделенными мною местами, которые я позже прокомментирую.
Обвинитель. "Анатолий Борисович, расскажите о том, что произошло 17 марта?"
Чубайс. "Ну, 17 марта, как обычно с утра я выехал на работу, примерно в 9 с небольшим, выехал с дачи, где я, естественно, постоянно проживаю, сел в машину…"
Судья. "Адрес вашей дачи?"
Чубайс. "Адрес: посёлок Жаворонки, но, честно говоря, уже не помню, где там дом находится, неясное расположение домов… Сел в машину, на обычное место, на которое я всегда сажусь, это сзади. Водитель Дорожкин впереди, и рядом находился мой помощник Сергей Юрьевич Кириченко. Отправились на работу в обычном режиме, по обычному маршруту, по которому мы практически всегда на работу и ездим.
Там сначала надо было выехать по каким-то узеньким дорожкам, которые были на даче, потом выезжаешь на асфальтированную улицу, проезжаешь мимо дома, который находится на площади с магазинами и, свернув направо, двигаемся собственно по направлению к Москве. Я в это время возился с телефоном мобильным, не очень следил за тем, что происходит вокруг автомобиля.
Ну вот, не доезжая какое-то расстояние до поворота с этой дороги, слышу сильный, не хлопок, чего-то, первая мысль, которая у меня была: куда-то врезались, даже не врезались, а скорее в нас кто-то врезался, причём что-то такое тяжёлое и мощное, я подумал — авария, а поскольку в этот момент я смотрел в телефон, а поэтому от удара не соображаешь, что к чему... Машину бросило в левую сторону, я понял, что водитель Дорожкин как-то пытается её удержать, меня как раз виляло то влево, то вправо, объезжал машину на дороге водитель, хорошо помню, как он сказал: "Уходим…", а я сказал: "Уходим, но не гоним"; и я потом уже сам не понял, почему у меня была такая реакция, наверное, потому что Кириченко — человек более опытный, побывал в разных ситуациях, а я как-то к нему… Попытка убийства и реагируется по-другому. Хотя я помню, что справа что-то было у нас, может, повреждено колесо, гнать просто опасно. Но поскольку водитель очень профессиональный… Собственно, почему мы и не остановились, может, мы замедлили скорость, возможно, мне трудно говорить, зафиксировать, но машина не остановилась, и мы ушли с этого места, как я сейчас понимаю — из зоны обстрела.
Я видел материалы дела и знаю, что они слышали цоканье пуль о правый борт машины, я их не слышал… не знаю, как пули цокали. Машину мою повредило ударом, взрывом. Обшивка вся зависла. Потом я помню, что впереди, между двумя сидящими, наверху в машине, я не знаю там есть… я не знаю, такая панель, кнопки и повисло так на проводе… Лобовое стекло… мгновенно было покрыто трещинами, не настолько, чтобы ничего не видно, дорога была видна, но трещин было много… осколком, не осколком, не знаю, болт, гайка… машина продолжала движение, несмотря на это… Ну это не то, чтобы там без сознания, или… ну вот исходя из команды, исходя из того, что я сказал, не знаю, поняли ли вы, я… что вы хотите, чтобы я изобразил, что надо делать. Собственно говоря, машина продолжала движение и на… повороте налево по Минскому шоссе.
В какой-то момент после этого Кириченко сказал, автоматные очереди слышал… и трубка па… слушал, ну и что это не авария и не столкновение, а это реальное покушение, я не знаю, на какой… это произошло, но когда стало ясно, тут же мы стали звонить, я знал, что у меня сзади вторая машина, не знал, где она конкретно находится… вторая машина… Соответственно, мы стали звонить во вторую машину… Мы пытались дозвониться узнать… погибли, не погибли… не получалось, точно времени не знали, три-пять минуты. Дозвониться не удавалось до них никак. Одновременно я стал звонить на работу, естественно, в службу безопасности и жене позвонить. Она (Чубайс смеётся): "А мне приснилось". Я говорю: "Проснулась-то давно?" Она: "Нет. Недавно… услышала взрыв". Я сказал, что все целы… постарался успокоить. К этому моменту мы успели дозвониться до ребят, которые были сзади, во второй машине. Главное, — говорю, — живы?" — "Живы". "Раненые есть?" — "Нет, раненых нет". — "Ну, слава Богу, это — основное".
Соответственно дальше, пока мы ехали, я звонил в РАО ЕС тем, кто отвечает за безопасность, дал команду, чтобы немедленно включились в поддержку милиции, кто будет заниматься розыском по горячим следам, поддержать по максимуму, и дал ещё команду второму охранять жену... потому что я не мог понять, что дальше делать, кто это организовал… до конца. К этому моменту я не знаю там уже… пять, шесть, семь, к этому моменту — шквал звонков. Из приёмной сначала трудно было пробиться по мобильному, ну вот мы шли по Минскому шоссе, скорость была пониже, чем обычно, естественно, пришлось мне переосмыслить, что в принципе нападавшие, поняв, что они провалились, могут пойти на добивание уже по трассе по самой, я, правда, ничего не сказал. Мысль такая была, из машины выглядывал, пытаясь понять, нет ли там желающих нас добить.
Машина шла довольно устойчиво до кольца, до Московской кольцевой дороги, телефонные звонки были все время. Как я сказал: переднее стекло — трещин было много, ничего не видно, поэтому водитель по ходу дела, то ли Кириченко связались с РАО ЕС на каком-то моменте, попросили резервную машину, потом мы въехали на кольцо, на Московскую кольцевую дорогу, а потом я заметил, не на самом кольце, а когда мы с кольца съезжали, там такой разворот на Ленинский проспект, я заметил дым черный от колеса, правого. Я справа сидел, у колеса правого, просил остановиться, но без меня Кириченко всё понял, вызвал резервную машину. И соответственно на наиболее безопасном месте рядом с постом ГАИ мы остановились, я помню, что я вышел, остановили машину справа у обочины и я вышел со своего места, впереди стоял милиционер… я прошёл назад, сел и в этой машине доехал до РАО. Вот, пожалуй, и всё".
Обвинитель: "Скажите, пожалуйста, на какой вы машине ехали?".
Чубайс. "БМВ, БМВ…".
Обвинитель. "Как долго вы на этой автомашине ездите?"
Чубайс. "…Появилась не так давно… была подобная акция… готовы на теракт… на убийство... вероятно, стояло серьёзное финансирование".
Обвинитель. "Скажите, пожалуйста, на машине, на которой вы ехали, стёкла были бронированные"?
Чубайс. "И бронированные, и тонированные".
