Итальянский пловец признался в подрыве линкора в Севастополе

[Моргенштерн]

Итальянский пловец признался в подрыве линкора в Севастополе

Ветеран итальянского подразделения боевых пловцов «Гамма» Уго Д’Эспозито признал, что итальянские военные причастны к затоплению советского линкора «Новороссийск». Об этом пишет 4Arts.

По словам Уго Д’Эспозито, итальянцы не хотели, чтобы корабль достался «русским», поэтому позаботились о том, чтобы его затопить.

Ранее версия о том, что «Новороссийск» затонул в результате диверсии, организованной итальянцами, не была официально подтверждена.

«Новороссийск», изначально носивший имя «Джулио Чезаре», был построен в Италии в 1911 году. Он вошел в состав Королевского итальянского флота. Вооружение составили орудия калибра 305, 120 и 76 миллиметров. Водоизмещение корабля составило 25 тысяч тонн.

«Джулио Чезаре» был задействован в сражениях Первой и Второй мировых войн. После окончания Второй мировой войны достался Советскому Союзу в счет репараций. Передача корабля состоялась в начале 1949 года. Он был включен в состав Черноморского флота и получил новое имя «Новороссийск».

«Новороссийск» затонул 29 октября 1955 года (когда находился в бухте Севастополя), после мощного взрыва, произошедшего под корпусом корабля. В результате погибли более 600 моряков. Затонувший корабль позднее был поднят со дна и разобран на металл.

После гибели «Новороссийска» выдвигались различные объяснения возможной диверсии (по одной из них, взрывчатка якобы была спрятана в корпусе корабля уже в момент его передачи Советскому Союзу).

В середине 2000-х годов журнал «Итоги», опубликовав материал на эту тему, поместил в нем рассказ некоего офицера-подводника Николо, якобы причастного к диверсии. По его словам, операцию организовал бывший командир подводных диверсантов Валерио Боргезе, после передачи корабля поклявшийся «отомстить русским и взорвать его во что бы то ни стало». Диверсионная группа, как утверждал источник, прибыла на мини-подлодке, которую, в свою очередь, тайно доставил грузовой пароход, прибывший из Италии. Итальянцы, как писало издание, оборудовали тайную базу в районе севастопольской бухты Омега, заминировали линкор, а затем вышли на подлодке в открытое море и дождались, чтобы их забрал «свой» пароход.

http://lenta.ru/news/2013/08/21/sink/

[Моргенштерн]

Если честно, то я сомневаюсь в правдивости этого рассказа. Как и в версии о том, что Н-ск потопили "диверсанты маршала Жукова". Привычная теория про старую немецкую мину ( о чем пишут и супостатские Джейнсы) кажется мне более серьезной.

[Garul]

Согласен!
Про диверсантов Жукова вообще феерия!

[Моргенштерн]

Интервью Уго д'Эспозито — уничтожение линкора «Новороссийск»

Некоторое время назад по СМИ и блогам пронеслась информация: «Раскрыта загадка века! Линкор «Новороссийск» в 1955 году действительно подорвали итальянские боевые пловцы!» ну и так далее. Все ссылались на интервью, которое некоему итальянскому изданию дал Уго д’Эспозито, бывший боевой пловец 10-й Флотилии МАС, итальянского военно-морского спецназа времен Второй Мировой войны. Но как это обычно и бывает, интервью (опубликованное, кстати, еще в июле) полностью никто не почесался перевести — так, пара фраз и только. Пришлось восполнить пробел. Итальянский у меня конечно корявее некуда, на уровне con la chitarra in mano, но, как известно, что один человек построил, другой завсегда сломать сможет.
Интервью, если честно, довольно пустоватое (но то с моей профессиональной точки зрения). Точнее, оно бессодержательное — но вина в том не репортера, а дедушки: толком он ничего не рассказывает, а то о чем упоминает… уж больно здорово смахивает на концовку известного анекдота: «Ну и вы говорите!»
В середине интервью звучит ключевая фраза, за которую, собственно все и уцепились — что «Новороссийск» (бывший линкор итальянских ВМС «Джулио Чезаре») потопили бывшие диверсанты 10-й ФМАС. Шквал комментариев это не вызвало, но обсуждение на форумах/блогах получилось изрядное, с разбросом комментариев от «А что, кто-то сомневался?» до «Бред старого маразматика!». Тема, мягко скажем, не новая: «итальянская» версия возникла практически сразу же после ЧП, когда только комиссия по расследованию в Севастополе приступила к работе. За прошедшие годы она прочно укрепилась в массовом сознании и обрела массу сторонников — и противников.
Не скажу, что я великий спец по истории с «Новороссийском», но в свое время интересовался этим вопросом, в свое время даже написал статью. Я принадлежу не то чтобы к яростным противникам «итальянской» версии, но, скажем так, не очень верю в то, что гибель «Новороссийска» — дело рук диверсантов из «десятки». И нынешние «откровения» д’Эспозито меня нисколько не убеждают. По сути, он сказал только одну фразу: «Коммандос 10-й ФМАС не желали, чтобы линкор был у русских и уничтожили его. Они сделали все, возможное, чтобы потопить его». Точка. Правда до него эту же самую фразу (albeit и другими словами) говорили тысячи раз. Безусловно, определенный вес его словам придает то, что он — сам бывший военнослужащий «десятки», причем из группы «Гамма», т.е. именно что боевой пловец (а не десантник или водитель управляемой торпеды). Тем не менее, даже с учетом этого факта, определенные сомнения остаются.
В «итальянской» версии смущает только одно — до сих пор не представлено никаких убедительных доказательств, что это дело рук десятки. Косвенных признаков хватает — но сумма этих косвенных доказательств все равно не обладает тем весом, чтобы склонить чашу весов в пользу гипотезы о диверсии. Официальные лица Италии не раз отрицали какую-либо причастность итальянских граждан к взрыву линкора «Новороссийск» — и продолжают это делать и сейчас. Популярные ссылки на якобы имевшее когда-то место награждение в 1950-х годах неких военнослужащих итальянских вооруженных сил за некую операцию неубедительны — до сих пор не представлено ни одного свидетельства на эту тему. Одни слова.
В качестве сравнения приведу одну историю, отдаленно напоминающую эпизод с «Новороссийском», а именно — попытку уничтожения советских судов в Анголе в 1986 году. Ранним утром 6 июня в порту Намиб (быв. Мосамедеш) на ошвартованных судах «Капитан Чирков», «Капитан Вислобоков» (оба — СССР) и «Гавана» (Куба) раздались несколько мощных взрывов. Помимо продовольствия и снаряжения на борту этих сухогрузов находилось вооружение для ангольской армии и кубинского контингента. Советские суда остались на плаву, а кубинское затонуло. По счастью обошлось без человеческих жертв. Из СССР в срочном порядке были переброшены советские боевые пловцы Черноморского флота и специалисты по спасению судов из Министерства морского флота СССР и Черноморского морского пароходства. Военные водолазы обнаружили на подводной части судов несколько неразорвавшихся мин. Позже суда удалось отремонтировать, а мины — обезвредить.
То, что это была диверсия, стало ясно сразу — и ни у кого не возникло сомнений, что минирование судов — дело рук ЮАР. Но, как говорится, знать — это одно, а доказать — другое. Ангольское правительство немедленно обвинило в случившемся Преторию — ну а та привычно заявила о непричастности к этому происшествию. К Луанде присоединилась и Москва: было опубликовано официальное заявление Советского правительства, в котором говорилось, что ответственность лежит на Южной Африке: «…следы этой диверсии, в результате которой советские суда получили повреждения, а кубинское затонуло, ведут в ЮАР. Ее расистский режим пошел на осуществление террористической акции, которая может иметь далеко идущие и опасные последствия». В ответ на это заявление южноафриканцы опубликовали свое, в котором опять же категорически отрицали ответственность за случившееся в порту. Международный скандал получился изрядным — СССР даже внес проект резолюции в Совет Безопасности ООН, но США и Великобритания его заблокировали.
Позже эта история затихла — о дальнейшем ходе событий в СССР не сообщалось (как не сообщалось вообще о войне в Анголе и о том, что там участвуют советские военные специалисты); позже во всю мощь в стране развернулась perestroika, со всеми вытекающими — и про подорванные корабли как-то позабыли. В мире тоже это мало кого интересовало — так что все это ушло на задний план.
Повторюсь, мало у кого возникали сомнения, что суда в Намибе подорвали южноафриканские диверсанты. Но никакой информации об этом нигде не было. В самой ЮАР об этом не знали вообще (за исключением, понятное дело, небольшого круга лиц из военного и политического руководства страны) — вопреки распространенному мнению большая часть страны вплоть до середины 1980-х годов вообще не ведала о том, что южноафриканские войска участвуют в боевых действиях на территории Анголы. В конце 1990-х стали появляться первые материалы об операциях южноафриканцев в той войне; на свет выплыли подробности участия спецназа; рассекретили сведения об атаках на ангольские объекты (Операции "Амазон" и "Пламя свечи") и т.д. Но вот именно про рейд на порт Намиб не было ни слова.
Операция была УЛЬТРА-секретной — в ЮАР вообще все действия спецназа оставались тайной за семью печатями, но в этом случае секретность превышала все мыслимые пределы. Во-первых, она относилась к разряду стратегически важных (с начала 1980-х годов руководство Южноафриканской Республики, осознав роль сил специального назначения, перестало использовать их как штурмовую пехоту и перенацелило спецназ на выполнение именно что стратегических задач). В данном случае ее целью было недопущение разгрузки и транспортировки в районы боевых действий боеприпасов и вооружения. С 1984 года СССР увеличил поставки в Анголу вооружений и техники — и одновременно началось наращивание кубинского контингента. Соответственно, армия Анголы начала с большей интенсивностью проводить наступательные операции против оппозиционного движения УНИТА, которое контролировало значительную территорию юго-восточной Анголы. На лето 1986 года была запланировано очередное вооруженных сил Анголы. Незадолго до этого, весной, президент Жозе Эдуарду душ Сантуш побывал в Москве, где получил гарантии поддержки и поставок вооружений, необходимых для наступления. В конце мая в провинции Мошико началась наступательная операция против УНИТА. Базой стал город Менонго связанный железной дорогой с портом Намиб, являвшимся ключевой точкой в снабжении южных провинций Анголы. В него же упирались все наземные коммуникации для вывоза с юга страны продукции и сырья. Соответственно, нарушение работы порта (который работал с небывалой интенсивностью) фактически срывало все планы наступления, поскольку блокировало поставки грузов и срывало снабжение наступления — что полностью отвечало задачам ЮАР.
Подготовка к диверсии в Намибе велась почти год. Только на непосредственные тренировки ушло 6 месяцев. Операция была сложнейшей — скоординированная атака с моря и с суши: минирование и подрыв судов в охраняемой гавани и одновременный удар по нефтехранилищам, железнодорожной ветке Намиб-Лубанго и линии электропередач. Государство предоставило в распоряжение спецназа практически неограниченные ресурсы — по принципу sky is the limit. И — повторюсь — секретность была запредельной. Число тех, кто что-то знал об этом, свели до минимума. Например, министр обороны, Магнус Малан о готовящейся операции не знал — у руководства спецназом был прямой выход на премьера и президента, минуя главу военного ведомства.
Непосредственное выполнение операции было возложено на военнослужащих 1-го и 4-го полков специального назначения ВС ЮАР: 1-й полк действовал на суше, а с моря наносили удар боевые пловцы. Упомяну, что 4-й полк водных операций спецназа ЮАР — это элита из элит. Отбор в СпН ЮАР в принципе жесточайший — за более чем 40 лет в части южноафриканского спецназа «кинжал в венке» [нагрудный квалификационный знак] получили менее 1000 человек. А в 4-й полк отбирали уже из тех, кто прошел отбор в спецназ — и многие не проходили. Бойцы «Железного кулака» (прозвище 4-го полка) умудрялись проделывать невероятные операции: в 1987 году они проплыли по реке Куиту 60 километров ночью, только на ластах, в «мокрых» гидрокостюмах, с ребризерами, оружием и минами — заминировали мост и ушли незамеченными. «Морской» фазой операции командовал подполковник Даниэль Штейн — он же возглавлял одну из трех групп боевых пловцов. Двумя другими командовали майор Франс Фури и капитан Йоханнес Эктер. Именно они установили мины на советские и кубинские суда.
Так вот.
Так уж получилось, что я, по-видимому, был первым человеком, которому НА КАМЕРУ сделал признание один из тех, кто НЕПОСРЕДСТВЕННО участвовал в той операции — капитан Эктер. На вопрос, приходилось ли ему во время войны в Анголе встречаться с русскими, Эктер ответил: «Лицом к лицу мы не встречались. Хотя был один случай — летом 1986 года мы подорвали несколько судов. Мы нырнули и сделали это за одну ночь. Мы подплыли, установили магнитные мины, взвели их и уплыли. В ту ночь мы потопили три корабля: один из них был кубинским, еще один — не помню чьим, а вот третьим кораблем был как раз русский. Это единственный раз, когда я находился в непосредственной близости от русских — они были по другую сторону корпуса корабля».
Причем никакой рисовки в словах Эктера не было — он сообщил об этом довольно буднично, как о чем-то само собой разумеющемся. Позже в других интервью его слова подтвердили и Фури и Штейн — рассказав о своем участии в операции, о том как она проходила и прочая. Они же подтвердили, что в Намибе тогда действовала южноафриканская агентура, которая обеспечивала разведку спецназа необходимой информацией. Более того, всплыли и другие интересные подробности — в частности, Риан Лабушань, бывший сотрудник южноафриканской разведки в своих мемуарах «На секретной службе у Южной Африки» не только подтвердил, что рейд на Намиб был осуществлен южноафриканцами, но и привел дополнительные сведения. В середине 1980-х годов ЦРУ сумело завербовать советского дипломата в одной из африканских стран. Через него американцам стало известно о том, что СССР увеличивает поставки оружия в Анголу и о том, что основная часть грузов пойдет через Намиб — и этой информацией ЦРУ поделилось с южноафриканцами. Именно данные этого агента и позволили Претории задумать и осуществить диверсионную операцию.
Короче говоря, история с подрывом в порту Намиб подтверждается разными источниками, независимо друг от друга. Понятно, что в свое время операция скрывалась, а на официальном уровне отрицалась — но спустя почти тридцать лет на свет вышли подробности и свидетельства. Официального признания правительством ЮАР данной диверсии до сих пор нет — но вряд ли тут имеет место быть зловредность или лютое упрямство: просто лишний раз не хочется поднимать эту тему. (Чем чорт не шутит, когда Бог спит — глядишь, в 2016 году, к юбилею, такое признание и воспоследует, wat weet). К тому же неофициально такие признания все-таки были сделаны и доведены до соответствующих служб России.
Еще один момент. То, что подрывы судов в Намибе — это диверсия было ясно с самого начала, еще до обнаружения неразорвавшихся мин на корпусах. А уж когда водолазы увидели мины — иные версии по понятным причинам и не рассматривались. Мало кто сомневался, что к диверсии причастны южноафриканцы — т.е. высказывались гипотезы, что мины могли установить и американцы, но эта версия была второстепенной. В мире было не так уж много стран, в вооруженных силах которых имелись спецподразделения, способные проводить морские операции: Великобритания, Израиль, Италия, США, Франция и ЮАР (на самом деле даже по состоянию на тот момент стран с военно-морским спецназом было больше, но речь шла об основных «игроках» — скажем, боевые пловцы Таиланда [очень серьезное подразделение], существовавшие тогда уже более 30 лет, в расчет не брались). Ни у одной из этих стран не было серьезных причин для подобного «вмешательства» — за исключением ЮАР. Вот у Претории причины для осуществления такой операции были и очень важные (см. выше). Так что ответ на вопрос cui bono был фактически однозначным.
В случае же с «Новороссийском» картина совершенно иная — ну ничего нет. Свою причастность к взрыву линкора правительство Италии отрицает до сих пор — хотя прошло уже более полувека. Слова д’Эспозито — чуть ли не единственное прямое свидетельство (и то это скорее hearsay, а не evidence). Есть многочисленные рассказы о том, что когда-то где-то какой-то бывший итальянский боевой пловец признался и рассказал — правда, все эти рассказы построены по принципу «крестный шурина знакомого моего дяди рассказывал, что ему говорили…». Цифра в «8 бывших коммандос из 10-й ФМАС», на которую любят ссылаться принадлежит не итальянцам — а бывшему офицеру «Новороссийска» Октябрю Бар-Бирюкову, который всю жизнь занимался тайной гибели линкора «Новороссийска» и являлся горячим сторонником «итальянской» версии. Почему именно 8, а не, скажем, 12 или 10 — непонятно, это вопросы к Бар-Бирюкову, но его увы, уже не спросишь. Ссылки на то, что Валерио Боргезе якобы после войны принес клятву, мол, «не бывать тому, чтобы «Джулио Чезаре» плавал под красным флагом» не убеждают — он, конечно, был лютым антикоммунистом, но свидетельств тому, что он вот так вот поклялся, не имеется. Он мог сказать такое, не вопрос — но сказать и воплотить в жизнь сказанное, как известно… Версий о том, что именно случилось с «Новороссийском» было несколько — рассматривался вариант торпедной атаки, взрыва мины, диверсии иностранной державы. В случае с «диверсионной» версией возникали дополнительные важные вопросы: кому было выгодно уничтожать линкор, какова была причина атаки «Новороссийска», почему был выбран именно этот корабль, какая страна обладала на тот момент возможностями для осуществления такой диверсии и т.д. Опять же вопросы секретности — это в ЮАР, государстве жестком и во многих аспектах тоталитарном, могли держать все в тайне, и то, потому что операция проводилась государством. В случае с Италией мало что указывает, что к подрыву «Новороссийска» было причастно именно что государство. У ЮАР были причины на то чтобы пойти на этот шаг — притом, что риск, в случае провала был огромен: всего лишь за год до акции в Намибе, в ангольской провинции Кабинда в ходе провалившейся диверсии был взят в плен капитан спецназа ЮАР Вяйнан дю Тойт, единственный случай такого рода за всю войну. Если бы хотя бы один диверсант во время рейда на Намиб был обнаружен и, не дай Бог, взят в плен — скандал получился бы просто космических масштабов. ЮАР и так была страной-изгоем, а в этом случае ей бы просто устроили образцово-показательную порку. Но причины были — де-юре Претория и Луанда не воевали, но по факту страны находились в состоянии войны, а на ней, как известно, все средства, в том числе и тайные, хороши: если есть возможность уничтожить транспорты с вооружениями, сорвать наступление ангольской армии и вывести из строя порт, то эту возможность надо использовать. Какие были причины у правительства Шельбы (ну или Сеньи) подрывать устаревший (на тот момент ему было 40 лет) линкор — не очень ясно, поскольку СССР и Италия на тот момент лет 10 как не воевали, существовали нормальные дипломатические отношения и т.д. Страна, конечно, была членом НАТО, но по воспоминаниям дипломатов, агрессии по отношению к СССР не проявляла. В качестве причины, часто называют следующее — СССР мог оснастить «Новороссийск» ядерным оружием (линкор выполнил требования при стрельбе экспериментальными снарядам, которые должны были имитировать снаряды с ядерным боезапасом). Именно поэтому было решено вывести его из строя — причем привлечь к этой задаче не действующий состав Marina Militare, а бывших диверсантов из команды Боргезе (в случае провала это можно было бы представить как частную акцию).
Сложно сказать. Вообще, такая акция равносильна объявлению войны — нападение на вооруженные силы другого государства. Власти Италии, хотя и находились в орбите американского влияния, к войне с СССР, в общем, не стремились. К тому же скандал в этом случае был бы поистине чудовищных масштабов — в Кремле тогда заседал Никита Сергеевич Хрущев, политик довольно резкий. Что касается диверсантов Боргезе, то тоже есть ряд вопросов. Сам Боргезе после войны сидел в тюрьме — и вышел по амнистии только в 1949 году. То же самое касается и бывших военнослужащих «десятки», тех, которые после 1943 года последовали за князем (после вступления Италии в войну на стороне союзников, флотилия разделилась — часть военнослужащих осталась верна правительству Бадольо, часть последовала за Боргезе и воевала в составе сил RSI). Многие уехали из Италии (как тот же д’Эспозито), многие остались просто не у дел. Какая-то часть коммандос принимала участие в подготовке Comando Raggruppamento Subacquei e Incursori — то, что пришло на смену 10-й ФМАС (хотя как отдельная часть COMSUBIN появился только в 1960-м году — до этого в составе ВМС существовали отдельные диверсионные подразделения). Но и то — как правило, это были те, кто после 1943 года воевал за союзников — ветеранов с другой стороны старались не брать. Да и в любом случае — именно что боевых пловцов в «десятке» было мало — а к 1955 году их осталось еще меньше.
Опять же, не очень ясен вопрос с агентурой на месте. В истории с рейдом на Намиб южноафриканцы подтвердили, что агентура в городе у них была. Она обязана была быть — в случае с «Амазоном» и «Пламенем свечи» обошлись без нее, но перед второй операцией два спецназовца скрытно провели разведку на территории, чтобы получить данные о том объекте, где им предстояло работать. Третья серия — операция «Аргон», уничтожение нефтепромыслов в Кабинде — закончилась провалом: двое диверсантов погибли, один попал в плен. В случае с Намибе рисковать не хотелось — поэтому у южноафриканцев появились свои информаторы в городе и в порту. Но в условиях Анголы это было возможно: несмотря на то, что МГБ Анголы ставили сотрудники «Вымпела», и ставили серьезно, ангольцев, которые могли — и работали — на ЮАР было более чем достаточно. (Ну и сами спецназовцы, а также сотрудники других спецслужб ЮАР нелегально находились на территории Анголы, выдавая себя, например, за граждан ГДР, и сообщая информацию в центр). Что же касается Севастополя… В то время это был закрытый город — главная военно-морская база — находящийся под пристальным вниманием КГБ. Шпиономания в то время была сильна — не так, скажем, как в 1930-е годы — но тоже не слабо. Получается, что в городе, где чуть ли не все население было так или иначе связано с ВМФ и который жил по принципу «чужие здесь не ходят», какое-то время успешно действовал иностранный шпион — а контрразведка его проморгала. Такое, опять же возможно — КГБ был не всемогущ — но все же сомнения остаются. Меж тем шпион (резидент) обязан был там быть — хотя бы по причине того, что диверсантам необходимо было знать где они будут работать. У них должны были быть карты Севастополя, планы порта, лоции акватории, фотографии — хотя бы что-то. Действовать на море вслепую — причем не просто плыть, а выполнять боевую задачу по установке мин на корабль в охраняемой акватории — это значит гарантированно провалить операцию. Сам Боргезе об этом неоднократно писал: «Особенности применения штурмовых средств требуют изучения в мельчайших подробностях наиболее пригодного метода их использования, преодоления различных трудностей, учета специфики этого оружия, географической и тактической обстановки в каждом порту… Чтобы получить необходимые данные и аэрофотосъемки, позволяющие установить дислокацию кораблей в порту и расположение оборонительных средств (сетевых заграждений и т, п.), широко использовалась воздушная разведка», и т.д. Т.е. существует два варианта: либо в Севастополе успешно действовал глубоко законспирированный агент, либо сами диверсанты как минимум один раз в Севастополе побывали и получили необходимую информацию. Первое, как уже сказано, вероятно, а вот второе — вряд ли.
Чисто теоретически, конечно возможно допустить следующее. Американцы, обеспокоенные тем, что у СССР может появиться корабль, способный вести огонь ядерными боеприпасами, надавили на правительство Италии. Те, в свою очередь, собрали бывших диверсантов из 10-й ФМАС, обеспечили их всем необходимым, предоставили необходимые данные — и морские коммандос успешно выполнили поставленную задачу по уничтожению линкора. Данная операция успешно держалась и держится в строжайшей тайне по сей день.
Мое частное оценочное мнение — вряд ли. Слишком большой ряд допущений. Хотя возможно всё — и еще лет через 50 всплывут неопровержимые свидетельства, доказывающие причастность Decima Flottiglia к этой операции.

Ну а теперь и собственно интервью и редакционный комментарий.

Ugo D’Esposito: la Novorossiysk affondata nel ’55 da incursori della Xa MAS
Уго д'Эспозито: в 1955 году «Новороссийск» потопили диверсанты 10-й флотилии МАС.
©4ARTS, Luca Ribustini, 25 июля 2013
Уго д’Эспозито — бывший военнослужащий группы «Гамма» морских коммандос 10-й флотилии штурмовых средств (10-я Флотилия МАС — Decima Flottiglia Mezzi d'Assalto, Xª MAS), бывший агент итальянской военной разведки, бывший агент немецкой Службы безопасности (СД), эксперт в области шифрования и радиотелеграфной связи. Его рассказ касается недавней истории нашей страны и уже поэтому заслуживает внимания — учитывая то, что в нем он приводит сенсационные откровения и развеивает последние сомнения о фактах, которые до последнего момента были окружены завесой неопределенности, а также проливает новый свет на исторические фигуры тех лет.
Несмотря на свой почтенный возраст д'Эспозито выглядел довольно живым, а временами и лукавым собеседником (особенно в некоторые моменты интервью) с ясным умом. Данная публикация не претендует на историчность — это просто документальное свидетельство человека, бывшего участником событий. В этом интервью нет пафосной риторики — это просто еще одна возможность для читателей узнать интересные моменты того, что происходило в середине прошлого столетия.

В 1942-1943 годах в Альхесирасе (стратегически важном порту, расположенном напротив Гибралтара — ред.) на приколе стояло итальянское судно «Ольтерра», интернированное испанцами. Под самым носом противника 10-я ФМАС превратила его в тайную базу, откуда осуществлялись атаки на британские корабли (в трюме была устроена мастерская, а ниже ватерлинии прорезали дыру, через которую могли незаметно выходить управляемые торпеды и аквалангисты). д'Эспозито, скажите, испанцы знали о том, что в действительности происходило на борту «Ольтерры»?

Нет. Никто ничего не знал. Что-то конечно было известно, но о том, что именно происходит внутри судна, им не сообщалось. Только о том, что они сами не могли понять. Мы им ничего не объясняли.

Ну, надо полагать, о чем-то они подозревали, но молчали, так?

Да.

Каковы были отношения между вами и испанцами?

Хорошими. Мы к ним относились как к друзьям, хотя на самом деле, мы друзьями не были. Но это (взаимоотношения с испанцами) была целиком инициатива капитана Боргезе.

Что имеется в виду под инициативой Боргезе?

Рассказать испанцам о том, чем мы занимались и о наших проектах. Не обо всех проектах, конечно (т.е. о военных задачах — ред.), а о тех, что относились к работе управляемых торпед.

Т.е Боргезе рассказывал испанцам о том, что вы делали?

Конечно. Я полагаю, что именно тогда между Боргезе и испанцами и зародилось партнерство.

8 сентября 1943 года вы получили предложение от майора Карла Хасса (после войны американская разведка наняла его для ведения антикоммунистической работы — ред.) работать на немецкие спецслужбы — и, соотвественно, должны были получить одобрение от Боргезе. Какова была его реакция на это предложение — поскольку немцы всегда соблюдали дистанцию в отношениях с итальянцами?

Боргезе очень хотел поручить мне какую-нибудь серьезную задачу. Он относился ко мне с большим уважением и, узнав об этом, сказал: «Давай». Хотя поначалу у него были небольшие сомнения — притом, что он понимал, что я могу быть очень полезным, поскольку знал несколько языков, включая арабский, поскольку я родился в египетской Александрии. Став оперативником СД, я часто бывал в немецком посольстве, располагавшемся на вилле Волконской на площади Сан-Джованни. Я был там очень часто, поскольку отношения с немцами были очень плотными — они нас уважали, а мы всегда доверяли их мнению.

Вскоре после вашего ареста (5 июня 1944 года) была основана организация Cypresse — агентурная сеть для проведения разведывательно-диверсионных операций на территории освобожденной Италии. Когда вы узнали об этой организации?

Сразу же. В тот момент я действовал под легендой регионального директора корпорации и находился во Фрозиноне.

Что вы можете рассказать об организации Cypresse?

Что я могу сказать? Да ничего не могу рассказать! Что тут можно сказать. Мы мало что сделали. Мы были связаны по рукам и ногам потому что немцы нас постоянно контролировали и у нас практически не было возможностей для действий.

После того, как было заключено перемирие, начал формироваться новый сценарий совместных действий — и поэтому сотрудник американских спецслужб Джеймс Энглтон (будущий глава ЦРУ — ред.) спас жизнь Боргезе, доставив его из Милана в Рим. Как по вашему, можно ли объяснить этот факт новой антикоммунистической стратегией и новыми неожиданными союзами, которые возникли после войны?

Слушайте, что касается бывших бойцов 10-й флотилии МАС, то что случилось потом, для нас было все равно что похороны. Отсутствие всякой инициативы. Я уехал домой в Египет и в Италию вернулся только спустя какое-то время.

28 октября 1955 года (в годовщину Марша на Рим — ред.) в гавани Севастополя затонул бывший итальянский линкор «Джулио Чезаре», переименованный русскими в «Новороссийск» — его передали СССР в качестве репараций после войны. Как, по-вашему, это было дело рук бойцов 10-й Флотилии МАС?

Коммандос 10-й ФМАС не желали, чтобы линкор был у русских и уничтожили его. Они сделали все, возможное, чтобы потопить его.

Вы встречались с Боргезе после войны?

Да, в 1953 году, я тогда работал в «Эвисе», компании по прокату автомобилей. Обычная встреча, ничего особенного.

По-вашему, кто стоял за попыткой переворота 1970 года? Может, расскажете что-то, о чем раньше никогда не говорилось, что поможет вернуть истину в истории нашей страны?

Я думаю, что они были просто врагами справедливости и только. Безо всякой политической идеи.

Вы когда-нибудь общались с теми, кто участвовал в перевороте?

Да, конечно. Мы пришли к выводу, что те, кто был главными героями этого события, они потеряли представление о том, что именно надо было сделать, они потеряли импульс. По нашему мнению, необходимо было продолжать то, чем мы занимались в 10-й ФМАС.

Как вы думаете, может быть кто-то воспользовался попыткой переворота для своих целей?

Мы никогда всерьез не задумывались над этим вопросом.

Это правда, что в какой-то момент Боргезе получил от кого-то указание и пытался остановить переворот?

Нет. Я думаю, что все свои действия и решения он принимал самостоятельно.

Вы когда-нибудь общались с помощником Боргезе, Гульельмо д'Агостино? Согласно показаниям Томассо Бушетты на судебном процессе, Боргезе и д'Агостино приезжали в Нью-Йорк в ноябре 1970 года, чтобы заручиться поддержкой для переворота.

Да. Я с ним общался — но не близко.

В 1973 году в в Испании был убит Луис Карреро Бланко, близкий друг Боргезе, который помогал ему во время его испанской ссылки. В 1974 году Джеймс Энглтон — директор ЦРУ, который поддерживал Боргезе — ушел со своего поста. Боргезе, таким образом, остался без поддержки. Как по вашему, Боргезе на самом деле хотел вернуться в Италию и рассказать как всё было на самом деле?

Я думаю, что Боргезе забыл все что когда-то обещал сделать. Он более не связывал себя обещаниями, как когда-то. Он все оставил.

Так, по-вашему, это неправда, что он хотел вернуться в Италию?

То что он хотел вернуться в Италию — это безусловно, а вот то, что он намеревался вернуться к прежней своей деятельности — нет, не думаю. Ему уже было наплевать, он хотел всего лишь извлечь выгоду из этой истории.

26 августа 1974 года Юнио Валерио Боргезе умер в Кадисе при загадочных обстоятельствах. У вас есть идеи насчет того, что послужило причиной его смерти?

Я всегда считал, что Боргезе (после окончания войны — ред.) любое свое действие превращал в театр, чтобы показать всем, что он занят исключительно важными делами. Я не думаю, что он что-либо делал искренно.

Портрет Юнио Валерио Боргезе, нарисованный д'Эспозито, выглядит столь же откровенным, сколь и неожиданным. Бывший морской диверсант показывает экс-командира 10-й ФМАС в необычном свете — особенно для тех, кто подобно д'Эспозито, хорошо знал Боргезе и вместе с ним принимал участие в операциях. Одно из возможных объяснений такой оценки Боргезе — это то что «стратегические» перемены, которые Боргезе предпринял к концу войны, выглядели в глазах тех, кто вместе с ним участвовал в операциях, как «личный запасной выход». Хотя возможно это был точный расчет человека, который быстро сообразил какой союз станет нужным для осуществеления антикоммунистической деятельности. Подобно многим другим, в американцах — своих бывших противниках — Боргезе нашел новых надежных союзников. Существует множество рассекреченных документов, свидетельсвующих о том, как ЦРУ лихорадочно вербовало бывших фашистов и нацистов для организации систематической работы против расширяющегося коммунистического влияния в Италии и Европе.
Наиболее сенсационнная часть откровений д’Эспозито — это, конечно, утверждение, что потопление линкора Новороссийск в Севастопольской бухте в 1955 году было сделано руками коммандос ныне не существующей 10-й Флотилии МАС. Слухи об этом гуляли многие годы — правда официально это никак не подтверждалось, поскольку причины взрыва так и не были установлены, а часть информации об этом ЧП до сих пор не рассекречена. Стоит уточнить, что в обширном документальном расследовании, опубликованном в 2005 году русским журналом «Итоги» и перепечатанном генуэзской газетой Il Secolo XIX, теория о том, что гибель «Новороссийска» — дело рук 10-й ФМАС называется одной из самых вероятных. Восемь диверсантов из «десятки» по приказу итальянской разведки и по поручению НАТО, установили мины на киле корабля — в 01:30 29 октября 1955 года взорванный линкор затонул. И вот, наконец, прозвучало непосредственное признание — из уст бывшего морского диверсанта группы «Гамма» 10-й Флотилии МАС Уго д’Эспозито — который все эти годы, безусловно, поддерживал контакт со своими бывшими сослуживцами по «десятке», и следовательно, располагает информацией о том, как оно было на самом деле. В любом случае, его свидетельство — как бы кто к нему ни относился — заслуживает внимания.
Последняя часть интервью касается вопросов смерти Юнио Валерио Боргезе. Но здесь не сообщается ничего нового, потому что в 1970-е годы д’Эспозито был далек от Боргезе и мало что знал о нем.Смерть Боргезе до сих пор окружена тайной — обстоятельства не яснены, а их расследованием никто не занимался. Практически ничего неизвестно (если известно вообще) ни об обстоятельствах, ни о людях, с которыми он общался незадолго до смерти, ни о женщине, с которой он был, ни о распространенных в Италии опасениях, что Боргезе может вернуться. Документы о вскрытии предельно лаконичны, существуют подозрения, что тело Боргезе было подвергнуто эвисцерации, чтобы предотвратить повторное вскрытие — наконец, внедрение новых правил, в очередной раз смешавших все карты. Эти правила не предусматривали места для такого человека, как Боргезе который был полезен до какого-то момента, а потом выброшен за ненадобностью, поскольку его происхождение и его биография стали слишком неудобны в новых условиях. К этим обстоятельствам Боргезе, вероятно, не смог либо не захотел адаптироваться.
Летом 1974 года Боргезе отдыхал на испанском побережье в компании некой красавицы (одни говорят, что она была с итальянского телевидения, другие считают, что она была русской дворянкой). Согласно свидетельствам, одним из последних людей, общавшихся с Боргезе, был испанский инженер Хосе Игнасио Росенде (он скончался в Малаге 20 апреля 2009 года; редакция пыталась связаться с его детьми, но безуспешно — ред.). Вот что он написал в своем блоге: «Тем летом он (Ю.В.Боргезе — ред.) находился там инкогнито, отдыхая с красивой женщиной с RAI. Боргезе считал меня своим другом и доверял мне. Он рассказывал мне о том времени, когда командовал 10й Флотилией МАС — единственным подразделением итальянского флота, которое доблестно воевало во Вторую Мировую войну. Умер он внезапно, говорили, что его отравили — на следующий день после того, как я его угостил мохаррой (средиземноморский окунь — ред.)». Через несколько дней после их встречи Боргезе скончался.

(Сергей Карамаев, http://tiomkin.livejournal.com/1034297.html )

[Моргенштерн]

А вот в чем я не согласен с Карамаевым - вернее, с Бар-Бирюковым, от которого он это узнал - это с атомными пушками.
У Джулио Чезаре был нестандартный для нашего флота калибр 320 мм. Это было, кстати, проблемой - открывать спецлинию для таких снарядов только для одного линкора невыгодно, хотя такая попытка и была, а ставить на него новые пушки нельзя. Тем более, никто не стал бы использовать атомные снаряды с этого корабля, учитывая плохое состояние СТВОЛОВ пушек. Потому что как бахнуло бы! Так что, не исключено, что кто-то мечтал об атомных боеприпасах для этих пушек, но вряд ли до этого дошло бы всерьез.
Кстати, для американских Айов с их 406-мм тоже не делали атомные боеприпасы.